К отправлению в Лукоморье готовилась на бегу. На вопрос, как отправляемся: налегке или с тяжёлой артиллерией, – Бальтазар сказал, что пора пускать в дело избу по нескольким причинам: во-первых, действительно затянула с её освоением, как тогда со ступой и мётлами, во-вторых, чтоб никто не видел, как нам плохо будет. Оказывается, то, что я в Академию прогуливалась, в каком-то поле на старой ступе летала и к Ядвиге ходила, – это ничто, всего лишь тупиковые измерения сказочной вселенной. В сердце миров – в Лукоморье – он и сам не был, готовился теоретически, и говорят, что в первый раз всем плохо: очень сильная магия, всё ею пропитано, и там, в истоке всех сказок, я открою в себе новые грани, много и за один раз. Организм с непривычки взбунтуется, так что нечего позориться – в избе всё останется между нами. Нельзя демонстрировать свою слабость, никто не знает, через какие испытания проходит Яга в своём становлении, и репутацию могущества необходимо поддерживать на должном уровне. Даже если тебе плохо.
Обнадёживающее начало.
Заглянула к Ядвиге, сообщила ей о путешествии. Она дала мне свежий хлеб, завернутый в тряпицу, и какой-то старый глиняный кувшин с жидкостью, назвала это «последняя трапеза».
– Я до сих пор Яга, так что надеюсь, что фокус удастся и хлеб не отвергнут, а как вернёшься – научу тебя печь, знаю, что не умеешь. Сама не ешь – это для гостей, девочка. Остальное кот тебе расскажет, не стану отнимать у него работу. – И протянула мне ароматный веник для бани.
В ответ Бальтазар почтительно поклонился старушке. Он в её присутствии сама вежливость и смирение, уважает, нахальная морда.
– С избой должно быть просто: скажешь ей направление – и окажетесь там, а как только войдёте в Лукоморье, так и установите связь – она будет знать, куда идти, без подсказок, просто подумай.
На сколько мы уходим, я не знаю, учёбу пропущу, но не беда, не так много до сессии осталось. Написала родителям, что ухожу в поход примерно на неделю и связи не будет, чтобы не искали. Проверила запасы еды и воды в избе, необходимые вещи вроде спичек: пока я не научилась бытовым заклинаниям, они нужны. Всё остальное для комфортного путешествия в избе есть.
– Переоденься, – сказал кот. – Какая баба Яга в кроссовках и джинсах?
– Современная, – подмигнула я в ответ, но покладисто кинула в сумку вещи из реквизита.
Супчик, радостно вереща, висел на любимой балке – предвкушал путешествие. Я оглянулась, стоя на крыльце. Убежище выглядело очень живописно: светила полная луна, оставляя дорожку света на озере, подмигивали яркие точки звёзд, среди которых не было знакомых созвездий, квакали лягушки, в лесу ухали совы. Прохладный ночной воздух гладил мои горящие щёки, но остудить пыл не мог.
До всего нужно дойти самому, для каждого действия – свой самый подходящий момент. Я чувствовала, что наконец готова переступить очередной рубеж не потому, что надо выполнить задание; контракт на работу Яги не сыграл никакой роли в принятии решения, просто именно сейчас щёлкнуло в голове: «Я готова». Кто виновник перемен: богатырь, исчезающий в тумане, или, может, звёзды сошлись в нужных точках пространства-времени?
Я закрыла дверь и посмотрела на кота:
– А дальше что? Штурвала нет, как себя вести? Сесть за стол и ждать, когда перенесёмся в Лукоморье, – или, может, встать у окна, загадочно глядя вдаль?
– Для первого раза сядь на пол – чтоб падать было уже некуда, и вон тот тазик поближе подвинь. Я тоже рядом посижу.
– М-да, а мыш?
– Он не волшебный, ему всё равно.
Сказано – сделано.
– В лукоморье, к Дубу! – приказала я.
Нас тряхнуло, посуда в шкафчике зазвенела – это изба встала на ноги. Затем моё сердце и желудок подпрыгнули к горлу и упали назад, пространство вокруг изменилось, как будто я смотрела через 3D-очки обычный фильм, кот протяжно орал…
Сложно описать, что с нами происходило. Вспомните себя в период высшей точки алкогольного опьянения, когда нет земли под ногами – сплошные провалы, всё кружится: закроешь глаза – вихрится тьма с цветными пятнами, откроешь – изменённая реальность. У меня было два раза, и повторять я не собиралась, вообще-то. Расскажи вселенной о своих планах, ага.
Тазик нам пригодился.
Мы двое устроились на полу: я – сидела, прислонившись к стене, рядом кот выплёвывал комки шерсти. Сквозь пелену я видела, как у него тряслись лапки, он не мог стоять – падал, снова поднимался. Дождавшись затишья в его проблеме, я сделала до сих пор небывалое – без разрешения взяла его на руки. За месяцы нашей совместной жизни такое случилось впервые, не считая того случая с валерьянкой. Во время путешествия в Академию и в рюкзаке – не считается. Это было непросто – руки почти не чувствовались, мышцы «ватные», а Бальтазар крупный и тяжёлый, весит килограмм пять, но я справилась и прижала его к себе, поглаживая трясущееся тело. Он не сопротивлялся, только выл, как воют иногда коты по весне – протяжно, жалко.
Так и сидели, не знаю, как долго. Моё зрение менялось – один глаз видел в чёрно-белом спектре, другой в цветном, обоняние обострилось, потом притупилось, и такие американские горки не давали подняться. Слух тоже страдал, я как будто слышала чей-то тонкий голос, приговаривавший: «Ничего, ничего». А потом тишина. Наверное, в какой-то момент я просто отключилась.
Почувствовав себя лучше, открыла глаза. Кот пластом лежал у меня на груди – спал. Кое-как поднялась, стараясь не разбудить, на слабых ногах дошла до печки и положила кота на неё. Казалось, пол немного покачивается, сложно найти равновесие. Компаньон немного поднял голову:
– Яу там… Мняу плохо было.
– Ничего, друг, я уберу, – успокоила я его и посмотрела на фронт работ. Ну, могло быть и хуже, если бы не подготовились. Разное зрение в глазах мешало сосредоточиться. Если нос мне сюрпризы сейчас не подкидывал, то глаза остались с проблемами – один чёрно-белый, второй цветной спектр, да и расплывалось всё до сих пор. Отвратительное ощущение.
Супчик слетел с потолка и приземлился Бальтазару под бок, погладил крылом и остался.
– Ничего, ничего. Хорошо, – раздался голосок.
Это Супчик?
– Мыш, это ты сейчас говорил?
– Яга. Слышишь, – повернул он ко мне свою мордочку. – Писарь. Гнать.
Вот те раз! Я его понимаю, но что такое писарь?
– Бальтазар, что это он говорит такое – «писарь»?
– Летописец заходил, пока мы без сил валялись, он его прогнал, – пояснил кот и лизнул мыша.
Новые умения, значит, я поднялась на уровень выше, хотя по тем ощущениям, что мы пережили, должна не сходя с места стать Ягой восьмидесятого уровня с компаньоном не меньшего ранга.
– Ягуся, пока мы не вышли наружу, яу должен тебя подготовить, – голос кота звучал уже немного бодрее. Я превратилась в слух. – Ты – пограничник. Изба – портал между миром живых и миром мёртвых. Последняя трапеза и веник – необходимы для душ, которые ты должна проводить в иной мир. Твоя основная работа в этом, хозяйка.
Он тяжело вздохнул и положил голову на лапы, выжидательно глядя мне в глаза.
Вместо ответа я просто развернулась на пятках и взяла уборочный инвентарь. Испытывая эмоциональный дискомфорт, всегда принимаюсь за наведение чистоты – это помогает успокоиться и выплеснуть энергию. Пока мыла, всё обдумала, ещё раз обдумала и поняла, что деваться мне некуда. Вот почему кот выдавал информацию маленькими порциями: скажи он всё сразу, я бы бежала не оглядываясь.
– У меня один глаз видит только чёрное и белое, – порадовала я кота.
– Им ты покойников видеть можешь.
– Бабушка, зачем тебе такие странные глаза? А затем, внученька, чтобы мертвецов отлавливать! – нервно хихикнула я и упала на лавку. – Это так и останется?
– Нет, только в сказочном мире.
Спасибо и на этом, необъяснимые всемогущие силы Лукоморья. Стоп, а у меня баня есть?
Бальтазар сказал, чтобы избу осмотрела, но мне не пришлось. В задней стене на наших глазах проявились две двери. Одна – низенькая, явно в баню, а вторая – нормального размера. Смотри-ка, обновления установились, пока я в забытьи была. Проверила. Да, маленькая баня и… вторую открыть побоялась. Положила руку на кольцо, что вместо ручки, и отдёрнула – таким холодом окутало кожу, будто жидким азотом. Ключ жёг грудь точно так же – холодной сосулькой, пришлось вытащить поверх одежды. Всё равно холодил, пока от двери не отошла. Это явно что-то значит.
– Не стоит эту дверь открывать просто так, – предостерёг кот. – И переоденься, Яга, в этом мире не все работники нанятые, есть коренное население, негоже их джинсами шокировать.
Мы слегка перекусили, я переоделась в новые купленные для аниматорской работы вещи: разноцветное платье в стиле «бохо» и кожаные сандалии на шнуровке, – сняла очки, хотела надеть линзы и поняла, что «цветной» глаз у меня видит идеально, как когда-то в детстве. Теперь понятно, от чего всё плыло, это очки больше не нужны! Я достала зеркало, полюбоваться на результат, и обомлела: тот глаз, что для мертвецов, затянут белой пеленой… Непроизвольно вздрогнула от страха, потрогала пальцами веки, ещё раз вздрогнула. Ну и видок! Интересные подарки магического мира.
– Дыши глубже, ты всё так же красива для человека. Вне Лукоморья твоя внешность меняуться не будет, уверяю, – успокоил кот.
– А ты, ты-то что получил за это путешествие? – я отвернулась: не могу смотреть на себя. Остаётся надеяться, что кот точно знает, о чём говорит. Волевым усилием подавила желание орать: «Домой, в Убежище!»
– Яу стал сильнее, также мы должны уметь сливаться разумами – ты можешь смотреть глазами животных, и думаю, что смогу перемещаться с места на место, такое заклятие на меня накладывали в Академии, сейчас оно должно активироваться. Настанет момент – проверим, сейчас я ещё не пришёл в себя полностью.
Хорошо, пойдём пугать народ. Изба опустилась вниз, потопталась под аккомпанемент посудного звона и улеглась. Я выдохнула, на секунду замерев у самого порога, и открыла дверь в неизвестность.
Морское побережье как после шторма – на пляже ветки и тина, пасмурно; солёный ветер ворвался в дом, спутал волосы, швырнул в лицо мелкие брызги. Всё это не важно: прямо перед глазами, гигантский, необъятный ствол дуба. Я бы сказала – «векового», но это явное преуменьшение. Калифорнийские секвойи нервно шелестят ветвями в сторонке. Это древо – исполин. Древо непостижимое, невозможное и по земным законам не смогло бы вырасти таким, но мы ведь в сказке. Соединяя землю и небо, теряясь в облаках, раскинув крону на многие, многие метры в стороны, укрывая тенью целые гектары земли, возвышался Дуб; корни, выпирающие из земли, исчезали в морской пучине, как щупальца гигантского кальмара, что топит морские лайнеры. Для того, чтобы обойти ствол кругом, на мой взгляд, потребуется несколько часов. Я не могла дышать – древняя мощь подавляла. С высоты вниз свисала подходящего размера золотая цепь, не обвивая ствол, а свободно, как цепочка на шее. Вниз по петле медленно плыло тусклое розовато-золотое солнце.
– А где кот учёный? – не отрывая взгляд от чуда, спросила я компаньона.
– Нет и не было кота. «Идёт направо – песнь заводит, налево – сказку говорит», – продекламировал Бальтазар, – это солнечные часы в центре Лукоморья. Их нельзя потрогать – первоисточник магии, тебя испепелит. Песнь заводит – значит утро и день, сказку говорит – вечер и ночь. Метафора. Образ кота – для красоты и принятия явления.
– Обалдеть, – отрешённо прошептала я себе под нос. – Русалка на ветвях сидит?
– С ума сошла? Она же высохнет, ей вода нужна.
–А как же: «Там чудеса, там леший бродит. Русалка на ветвях сидит»?
– Есть русалка, да не одна. Сидит, но не на дубе же. «Там» – понятие растяжимое, но все отчего-то решили, что именно на Дубе. Если пройти по побережью, найдём где-то на берегу на склизких корягах. То, что Пушкину приснилось, сглажено под человеческое восприятие, потом что-то подзабылось и исказилось в его памяти, но так даже лучше. Такую нетленку написал, что про нас через века не забыли.
Я продолжала смотреть на сияющий шар, не пытаясь что-то осмыслить или прикинуть его размеры, просто загипнотизированная новыми знаниями и впечатлениями. Кот толкал меня лапой.
– А? – спросила не глядя.
– К нам гости. Из моря.
На берег из воды выходил… ну, почти витязь. Очень рослый мужчина в серебристом гидрокостюме с огромным мечом наголо. На боку висели пустые ножны. Он остановился, отжал свободной рукой бороду и неторопливо направился в мою сторону. С виду никакой агрессии.
Мы ждали, что же будет дальше.
– Баба Яга, я полагаю? – вместо приветствия спросил он, не дойдя до моего крыльца несколько метров.
– Она самая, – кивнула я.
– Будем знакомы, Черномор. Михаил Юрьевич, – кивнул он мне, прищурив карие глаза. – А поскромнее появляться нельзя? Штормило будь здоров, вон берег весь в хламе с морского дна. У нас база едва с якорей не сорвалась. Не знаю, что там на земле за нами творится.
– Мне нездоровилось, – осторожно ответила я.
– Нам всем не поздоровится, если Морской царь явится посмотреть, кто посмел нарушить покой пучины.
– Так получилось, – твёрдо ответила я, чтобы не звучало как оправдание.
– Где ты была так долго, Яга? – устало спросил Черномор, убирая меч. – Мы заждались.
P. S. Ваши репосты помогут нам выпустить новую серию быстрее, а подписка на уведомления о новых записях позволит вам прочитать продолжение одними из первых! А еще у нас есть «Тайная сказка» ;)
